Перечитываю «Лампу», а думаю об одной вещи: почему именно в Тибете сохранился весь этот средневековый феодализм практически в его первозданном виде.
Сейчас такой всплеск очередной интереса к мистике, правда, большая часть людей реально очень сильно едет головой, а попытках как-то адаптировать свое проживание коллективного бессознательного в простые схемы.
А я думаю про тексты-ключи, например, про «Маятник Фуко» или свежепрочитанную «Гретель и тьму».
И про то, что из себя представляют терма — открываемые в нужное время учения. Тибет оставался закрытым и потаенным со своим знанием о психике, о ее возможностях, да, описанных в очень странных и нелогичных формах, через которые западному алгоритмизированному сознанию практически невозможно продраться, потому что это не логика — это чувственное восприятие в чистом виде. Но там есть свои, если так можно выразиться, алгоритмы — способы постижения.
Джон Лилли притащил сюда сенсорную депривацию, ободрав с нее весь мистический антураж, темный ретрит, когда адепта закапывают в землю на несколько суток, он заменяет просто темнотой и отсутствием внешних раздражителей. Контакт с коллективным бессознательным при этом все равно происходит, он просто утрачивает свой духовный смысл. Тем не менее даже из такой сублимированной формы сюда кое-что ухитряются протаскивать.
В общем, это, конечно, невероятно забавно, что люди доверяют показаниям приборов, но не доверяют собственному опыту, хотя, если вдуматься, у каждого из них этого опыта — ложкой ешь, но беда в том, что этот опыт в большей своей части травматичен и вытесняется за пределы осознаваемого, именно это подразумевается, когда говорят о падении психиков в гилики.
Уж не знаю, могу ли я достичь в этом смысле чистой пневмы, но сам факт, что я ее вижу, наполняет меня тем покоем, из которого только и может родиться любое осмысленное действие.
Но есть что-то важное в том, что Далай-Лама говорит, что больше не будет перерождаться, что линия сохранения учения в его исходном виде на нем будет закончена, с одной стороны, это, конечно, очень политическое решение, по существу, он таким образом отрицает даже потенциальную возможность легитимации нового далай-ламы, который, с вероятностью будет китайской подделкой (тут, разумеется, некое мысленное хи-хи) с другой стороны, открыты многие терма, которые благодаря существованию технологий смогут распространяться прямо, без линий передачи через конкретных наставников, что сам институт наставничества не упразднит, но как раз напротив гарантирует сохранность учения даже при злоупотреблении наставников. В этом смысле произошло вполне благоприятное слияние традиций, которое позволит какой-то части человечества не ебануться окончательно в мире технологического феодализма. Все же все сотворенное уже содержит в себе семена гибели.