Вот так там было целиком:
Судно шло уже много дней. Сколько именно, он не считал. Тяжелый день сменялся забытьем ночи. Днем он был слишком занят, чтобы думать о произошедшем, а вечером его глаза смыкались практически мгновенно, и он опять откладывал на потом тягостные мысли о работе, жене, семье. И лишь иногда во сне ему становилось невыносимо виновато, беспомощно и безнадежно. Но когда он просыпался, он уже не помнил ни подробностей, ни самих этих чувств. Он подскакивал с жесткой кровати, наспех обливал себя пресной, слегка протухшей корабельной водой, и соскальзывал по трапу в машинное отделение, где с ним, по прошествии этих дней, уважительно здоровались те самые мужики, делились с ним спиртом и черным, только что размороженным и подогретым хлебом.
Оказалось, что работать стало легко и в радость, что руки, забывшие мастерство, вновь потянулись к знакомому с ловкостью и охоткой, и не было такой неисправности, которую он бы не смог починить или найти выход из, казалось бы, безнадежной технической ситуации.